Среди костромских купцов и промышленников были не только культурные и степенные люди. В большом количестве встречались в их среде самодуры и гуляки. Об их дебошах слагались легенды. Всех, однако, перещеголял Гордей Чернов.

 Пароход «Кострома»

Он принадлежал к знаменитой династии волжских судовладельцев. Черновы начинали свое предприятие, когда жили в Селище, близ Костромы. Основатель дела Иван Федорович Чернов, имеющий уже 8 деревянных речных судов, решился в 1854 году устроить пароход для буксирования грузов.
К тому времени по Волге плавало несколько пароходов, этот бизнес, как мы бы сейчас сказали, находился в руках таких серьезных компаний, как Волжско-Камская, «Кавказ и Меркурий», затративших на это огромные средства, а Иван Федорович располагал всего 6 000 рублей капитала.
Под руководством доморощенного механика делалась в домашней кузнице машина, а деревянный корпус строился на берегу Волги. Деньги у купца скоро кончились, пришлось занимать, но в 1856 году пароход был спущен на воду и наречен именем родного города — «Кострома». Но в первую же навигацию выявилось множество неисправностей и поломок, машина действовала плохо, и Чернов вынужден был поставить свой пароход на прикол. Горожане смеялись над ним, считая его предприятие бесполезным.
Как раз в это время отставной полковник Дмитрий Павлович Шипов устроил в Костроме чугунно-литейный механический завод. Он услышал о бедах купца, влезшего в долги, а также о его предприимчивости и честности, и решил выручить Чернова.
Вскоре «Кострому» подвели к самому заводу Шипова, и несколько месяцев производились исправления. Ремонт оказался настолько удачным, что уже в навигацию 1857 года пароход заработал 14 000 рублей чистой прибыли, а следующий год дал такие результаты, что Иван Федорович заказал на заводе новую машину в 60 лошадиных сил для парохода «Иван Сусанин».
Уже через десять лет у Чернова было 4 парохода и 32 баржи, дело все время расширялось. Вскоре оно перешло из рук отца к его сыновь-ям — Гордею, Федору и Василию.
Было у отца три сына
Василий стал купцом первой гильдии, он получил две золотые медали «За усердие» и почти десятилетие занимал должность костромского городского головы. Видимо, поэтому до нас дошел его портрет, тогда как изображений его братьев мы не имеем.
Федор из рискованного судоходного дела вскоре вышел. Полученную часть отцовского капитала он предпочел вложить в обычную торговлю. Со временем Федор Иванович заявил о себе и как активный общественный деятель. В 1883 году он занял кресло председателя Костромского сиротского суда. В 1890 году богатый купец-благотворитель построил ночлежный дом для неимущих костромичей (здание сохранилось на ул. 1 Мая).
Гордей же стал легендой волжского судоходства. Известность ему принесли не только выдающиеся коммерческие и организаторские способности, но и скандальные пьяные загулы.
Так как центром волжского судоходства был в то время Нижний Новгород, то Чернов подвизался, главным образом, там, но частенько наезжал в Кострому, где жила его семья, — навестить близких и «погулять». Это был типичный самодур. Как-то зимой он приехал в родной город рано утром, часов в пять. Увидел запертые ворота дома и рассвирепел, считая, что «так не встречают хозяина». Тут же, не заходя в дом, Гордей повернул ямщика и помчался обратно в Нижний.
Гордей Чернов был прототипом одного из действующих лиц повести Максима Горького «Фома Гордеев» —
Игната Гордеева. Вот как описывает Горький своего героя: «...Вы-
сокий, широкоплечий, он говорил густым басом, как протодьякон; большие глаза его смотрели из-под темных бровей смело и умно; в загорелом лице, обросшем густой черной бородой, и во всей его мощной фигуре было много русской, здоровой и грубой красоты; от его плавных движений и неторопливой походки веяло сознанием силы».
«Ндраву моему не препятствуйте!»
Переехав в 1975 году в Нижний Новгород, Гордей Чернов быстро нажил огромное состояние. Деньги не давали ему покоя, поэтому на побывках в Костроме он проводил время в бесшабашных кутежах. Иногда на своих пароходах вывозил собутыльников на несколько дней за город и спаивал их до бесчувствия. Чернову ничего не стоило перекупать гостей в холодной воде, высадить кого-нибудь на пустынный берег. Однажды он выкупал в волжской воде околоточного в полной парадной форме. Наутро, протрезвившись, во избежание последствий заплатил полицейскому за испорченную форму и за «бесчестие».
Его приезда с нетерпением ожидали многочисленные приятели, а также владельцы гостиниц и буфетчики, так как его гулянки сулили им немалые доходы. Зная буйный нрав Чернова, к его визиту из зал и кабинетов ресторанов убиралась вся ценная обстановка и зеркала, которые заменялись похожими, но дешевыми. Опьяневший Чернов обязательно бил зеркала и оконные стекла бутылками, ломал рояли. Еще он любил обливать шампанским своих собутыльников и случайных подруг. После кутежа Гордей Иванович щедро оплачивал предъявленные счета.
Однажды летом Чернов, подобрав десятка два босяков и одевшись в шубу, валенки и шапку, сел в сани и заставил бродяг под пение «Дубинушки» и похабных частушек возить себя по улице Русина (ныне Советская). Блюстители порядка, боясь гнева, препятствий его развлечениям не чинили, зная, что и им перепадет немалый куш.
Удержу не знал Гордей Иванович и в Нижнем. Не раз лично губернатор подвергал его административному аресту. Выйдя из «холодной», буян принимался за старое.
Окружающие могли узнать о приближающемся загуле по веселым мелодиям, которые Гордей исполнял на скрипке. Рассказывали, что играть его выучил за два месяца ярмарочный скрипач. После каждого «отдыха» Чернов каялся, служил молебен, окроплялся святой водой и месяца два-три жил в строгости.
На Волге
Великая русская река в то время была оживленным водным путем. Туда и сюда курсировали пароходы, буксиры, баржи. Известны были пароходства «Самолет», «Кавказ и Меркурий», «Общество по Волге». У «Руси» были пароходы особой конструкции, называемые американскими. Названия их также были американские: «Алабама», «Миссури», «Миссисипи» и так далее.
Пристани и пароходы имели отличительную окраску. «Самолетские» были розовые, «Общества по Волге» — белые. Весь берег у пристаней был завален штабелями ящиков, мешков, бочек, корзин. Шум, грохот, звон цепей и якорей, разноголосые гудки пароходов, крики грузчиков — все сливалось в единое целое, создавая картину напряженной работы.
Чернов был в этом мире своим. На Волге все знали о его удальстве и бешеном нраве. В 1888 году во время весеннего ледохода разбились и пошли ко дну 20 барж Чернова. Судовладелец, против обыкновения, остался спокоен, даже равнодушен. «Бог дал, Бог и взял», — только и сказал Гордей Иванович.
Сразу после катастрофы он заказал новый огромный пароход в 2 400
лошадиных сил и невиданную доселе деревянную баржу вместимостью миллион пудов. Чернов считал, что она сможет выдержать морскую качку, когда пойдет в Баку за нефтью.
Баржу построили довольно быстро, благополучно сплавили вниз по Волге до Астрахани. Но судоходный надзор в море ее не пустил. Гордей был в гневе: «Ах так! Обойдемся без разрешения!» Судно тайком переправили в Баку, наполнили нефтью и отправили обратно.
Верстах в 30 от берега морская полиция нагнала гордеевский караван и приказала остановиться. Не тут-то было. Никто не смог заставить Гордея Чернова делать то, чего он не хотел. Отчаянный купец приказал зажечь нефть. В боку баржи прорубили отверстие, горящая нефть вылилась в море. На поверхности воды запылал огромный факел. А почти не пострадавшую баржу спокойно отбуксировали в порт.
Таких историй о нем рассказывали множество. Волга была для него родным домом. С детства проводя всю навигацию на реке на отцовской расшиве, Гордей как никто изучил все волжские мели и перекаты и умел великолепно преодолевать их.
Купец-изобретатель
Но не только загулами и удалью прославился Гордей Чернов. Этими качествами он не смог бы составить себе состояние. Неудержимая энергия, сила воли, жажда нового — вот что сделало его миллионщиком.
Он первый начал строить волжские баржи, вмещающие сотни тысяч пудов и пароходы-гиганты. Имена давал им соответствующие: «Самсон», «Геркулес», «Двухтрубный». На каждом пароходе, барже, амбаре, конторе — везде были его инициалы, огромные буквы «Г.Ч.».
В те годы на Каспии добывалось все больше нефти. Крупнейшей была фирма братьев Нобелей. Пароходчики «дрались» за нобелевскую нефть.
Гордей Чернов победил всех. Заключил с фирмой договор на перевозку нефти по цене 7 копеек за пуд, в то время как обычная цена была 14 копеек. Но судовладелец отнюдь не прогорел. Он пустил под нефть весь свой флот. Вместо маленьких барж приспособил огромные. На мелких местах устраивал перекачку и за один рейс перевозил шесть миллионов пудов нефти.
Купцы-волгари дивились черновской изобретательности и находчивости. Первый на реке он переделал деревянный корпус своего парохода «Слуга покорный» на железный. И вот уже новый проект: вставить в днище каждой баржи деревянные валики-катки, чтобы на мелководье суда могли свободно перекатываться через песчаные отмели.
Предлагал Гордей Чернов строить разборные баржи, так чтобы при необходимости каждая часть могла плавать самостоятельно. Еще идея: в зимнее время приспособить бездействующие машины пароходов к перемолу зерна, устраивая на берегу передвижные мельницы-амбары. Можно представить, что бы еще изобрел Гордей, получи он специальное образование!
Но в один прекрасный день Чернов исчез. Объявился он спустя целых три года, но уже монахом. Оказалось, что он бросил мир с его соблазнами, удалился в Афонский монастырь, где и постригся. Там этот самородок и закончил свой легендарный жизненный путь.

Михаил Иванов.